Злая-презлая сказка [СИ] - Юлия Куркан

— Алиса, опомнись! Это же нечисть!

— Он хотел помочь! Нельзя обо всех судить одинаково!

— Да он первый ночью придет, чтобы убить тебя! — я впервые видела, чтобы Лёша повышал голос. Паук вскинулся, и зашипел на него.

— Неправда! Он… хороший.

— Они все одинаковы, им нельзя верить!

— Он… ну как же тебе объяснить — он и вправду хотел помочь!

— Вот благословлю его, и успокоюсь!

— Не дам! — я категорично сложила руки на груди. — И холодильник освящать не дам. Он мне нравится.

— Тогда выбирай! Две стороны: черное или белое. Или ты доверяешься мне, и мы полностью уничтожаем всю нечисть, или же ты остаешься тут и пригреваешь в своем доме пауков-мутантов и сумасшедшие холодильники! Ты ведешь себя, как ребенок.

— Лёш, прости меня, но я не могу позволить тебе уничтожить Люцика, — я кивнула в сторону паука.

— Да почему?

— Он — несчастный.

— Господи, какой ты еще ребенок! — он вздохнул сквозь зубы. Я улыбнулась, довольная своей победой.

— Не сердись на меня, — я осторожно погладила его по руке. — Я просто делаю, как чувствую.

— Наивная, легкомысленная девочка, — он все еще хмурился.

— Не беспокойся. Я знаю, что делаю.

— Хотел бы я в это верить.

— Лёш, ты из-за меня не выспался, наверное…

— Ничего страшного. Вот освящу твою квартиру, тогда и поспать можно будет, — мне было ужасно неприятно провожать обиженного Алексея, но как объяснить ему свое странное желание я не знала. Тщательно побрызгав каждый угол квартиры святой водой, и прочитав необходимые молитвы, он оделся, коротко кивнул и ушел. На душе было муторно и стыдно, оттого, что пришлось обидеть единственного человека, который мне помогал. Паук, сосредоточенно уплетающий колбасу, оторвался и просвистел что-то вопросительное.

— Ешь-ешь, — рассеянно кивнула я. Сидеть в мрачной, пускай и освященной квартире было абсолютно невыносимо. Конечно, Леша говорил, что сейчас мой дом — действительно моя крепость, но уж слишком много плохого тут произошло. Если все хорошо закончится, если выживу — обязательно сменю место жительства. Я накинула куртку, и ушла.

То, что высовываться лишний раз из дома было абсолютно необязательно, я поняла тогда, когда за мой столик нагло уселся Падший собственной персоной. Побродив немного по городу, я проголодалась и зашла в небольшое уютное кафе. Ассортимент особым выбором не баловал, но мясо по-французски у них было отменным.

— Разрешите? — когда надо мной раздался негромкий шелестящий голос, я недовольно подняла глаза… и тут же подавилась. Принесла его нелегкая…

— Ну, ты же все равно никуда не денешься, пока не выдашь положенную порцию гадостей, — откашлявшись, заявила я. Да, я нарывалась на неприятности, да, я его провоцировала, но уж больно надоела мне вся эта ситуация.

— Зря вы, юная леди, пытаетесь мне нахамить, — он тонко улыбнулся.

— Ну, почему же пытаюсь? — пожала плечами я. — И, мы опять на "вы"?

— Не играй с огнем, — его глаза опасно вспыхнули. — Ты потрясающе самонадеянна. Неужели ты думала, что днем я не смогу причинить тебе никакого вреда?

— Нет, — я покачала головой. — Просто ты любишь Играть. И в этой своей Игре соблюдаешь определенные правила. Я не права?

— Неужели я становлюсь настолько предсказуемым? — он насмешливо приподнял левую бровь.

— Просто я учусь делать выводы.

— Весьма полезные умения.

— Вашими стараниями, — его рука с длинными тонкими пальцами, накрыла мою, безвольно лежащую на столе. Тонкая кожа оказалась обжигающе-горячей, тихо охнув, я быстро выдернула руку. Падший все так же продолжал меня гипнотизировать. Черные глаза цепко хранили свои секреты, взамен, выпытывая мои. Чувствуя, как начинает кружится голова, я попыталась отвести взгляд, но не смогла. Внезапно, трубой Иерихона, зазвонил сотовый. Вздрогнув, я стряхнула оцепенение и подняла трубку. И услышала злого до чертиков Лёшу:

— Ты где, ангел тебя побери, шляешься???

— Что?..

— Уже одиннадцать ночи, тебя нет дома — что происходит?!

— Я… — сказать, что я была удивлена, значило не сказать ничего — я была просто шокирована. — Как это понимать? — прошипела я в сторону Падшего, закрыв ладонью трубку.

— Маленькие фокусы со временем, — он широко ухмыльнулся. — Чтобы Игра была интереснее, — не отвечая, я подорвалась со стула, и понеслась домой.

Прибежала я всего лишь за десять минут до полуночи. Оставив куртку где-то на полу, я галопом понеслась в зал, зубами разодрала упаковку с маком, принесенным с утра Лешей, и принялась очерчивать толстый, хотя и неровный круг. Холодильник на кухне истерически хихикнул, и затих. Люцика нигде не было видно. Успокоилась я только тогда, когда все три круга, толстыми линиями украшали пол. Уселась в середине, и принялась ждать. Страха опять не было, может быть потому, что вера в силу кругов только возросла, да и Лёша не зря же так тщательно освящал квартиру.

Наступление полночи я определила по какой-то космической тишине, воцарившейся вокруг. Затихло все: не было слышно шума машина и людских голосов с улицы, гудения воды в трубах, телевизоров соседей. Мир вокруг меня, казалось, вымер.

Внезапно отчаянно загудел и затрясся кран в ванной. Так, будто бы он вот-вот собирался взорваться. Где-то далеко слышался тихий проникновенный вой. На кухне сам собой закипел чайник, а одеяло, на котором я сидела, зашевелилось, и попыталось задушить меня. С трудом отпинав покусившуюся на меня ткань в угол комнаты, я заметила появление нового действующего лица в комнате. В шикарном кресле, передо мной развалился Падший.

— Мы с вами, по-моему, уже виделись сегодня, не находите? — я постаралась быть вежливой.

— Такую красоту, как ваша, хочется созерцать вечно, — он улыбнулся. Все улыбки мира меркли перед этой, единственной. В ней было все: вызов, желание, страсть, нетерпение, превосходство. И порок. Эта была самая порочная улыбка на свете.

— А я не знала, что вы такой льстец.

— Я же все-таки демон, а значит, способен на все.

— Это я уже давно поняла.

— Кстати, — он сменил позу, развалившись в кресле, и закинув ногу на ногу. — Передай моё восхищение твоему семинаристу. Он очень качественно защитил твое жилье. Мои слуги даже не смогли сюда добраться.

— Тогда почему ты здесь?

— Милая, — он засмеялся своим шелестящим смехом. — Не надо сравнивать меня с низшими духами. Я посильнее буду, и подревнее.

— Дяденька, — капризным тоном ребенка заявила я. — Мне всего двадцать лет, а вам сколько-то тыщ. Не совращайте малолетних!

— Ну, — он потянулся, как сытый кот. — В этом есть особый шарм, не находишь?

— Я вообще не нахожу шарма в издевательстве над людьми.

— Это потому что не вы чувствуете себя хозяйкой положения. Мне же, поверьте, это доставляет огромное удовольствие.

— Вряд ли я пойму вас.

— А этого от тебя никто и не просит. Подойди ко мне.

— Нет. Меня вот что интересует: если Света проводила обряд неправильно, то никто из вас мог бы просто не откликнуться на её вызов…

— И?

— Но. Но появился ты — не последняя фигура, как я понимаю, в иерархии.

— Она все-таки ведьма, хоть и слабенькая недоучка.

— Ты уходишь от ответа.

— Если тебе так интересно знать, то да — твои выводы верны. Но, помимо всего прочего, я умею видеть будущее. И это Игра показалась мне весьма интересной. Ты долго сопротивляешься.

— Понятно, — в комнате воцарилось молчание.

— Почему ты сопротивляешься? — неожиданно спросил он. — Я же вижу, как ты на меня реагируешь.

— Не всеми людьми движет только плоть.

— Как это в стиле твоего друга! — рассмеялся он. По моей коже побежали мурашки. — Но ты же ведь совсем не такая. В тебе есть тьма, и я чувствую это, — глаза его сверкали бешенным пламенем, и я чувствовала, что опять не могу оторвать от них глаз. — Иди ко мне… — голос шелестел, завораживая. Моих сил хватило только на то, чтобы покачать головой. — Иди сюда. Встань, — голова кружилась, в горле пересохло, и я уже плохо понимала, где нахожусь. — Какая же ты упрямая, — он вздохнул, казалось, с жалостью.

В руке Падшего откуда-то появилась моя расческа. Он аккуратно вытащил застрявший там волос, подул на него, и осторожно потянул. Вот тогда я поняла, что такое дыба. Кости и сухожилия трещали, все тело пронзала боль.

— Ну, как?

— Сволочь, — выдохнула я.

— Как это некультурно, — он в притворном ужасе округлил глаза. — Подойди ко мне… — я только сильнее сжала зубы, чтобы не закричать. Тогда, он щелкнул пальцами, и на них образовался маленький огонек. — Ты знаешь, он может гореть вечно… — Падший улыбнулся, и поджег волос.

И я узнала, хотя скорее, вспомнила, как сжигали на кострах сотни ведьм. Я чувствовала, как плавятся волосы, сгорает и клочьями сползает кожа… Больно. Не выдержав, я закричала.